Списался с Гвоздиным. Дай, говорю, для четверга чего нибудь. Он отвечает: А что дать-то? Да, говорю, давай что есть. Дал.

Вот.

Гр.С., 24.02.2000

* * *

Как славно быть известным публицистом!
Лететь в машине, в мерсе серебристом,
На брифинг собственный, в посольство на прием,
В администрацию, в парламент, в Белый дом!

А можно в магазине продавцом
Предупредительно, настойчиво и тихо
Советовать, поигрывать лицом,
Когда в мехах дородная купчиха
Колеблется, ощупывая ткань...

Или министром быть. В какую рань
Не поздно прибывать с утра на службу?
Иль в Думе заседать, водить с ворами дружбу,
Но только с честными...

А то – махнуть туда,
Где высятся чужие города, –
Громады из стекла и интеллекта,
Построены без плана, без проекта
Единого. Там мягкая зима,

Там царствует коммерция сама,
Способная расти и развиваться
Без госчиновника, без госэксперта-старца
С сигарою, в двубортном пиджаке,
С дипломом гарвардским и с Лениным в башке.

А можно быть московским чудаком,
С утра гулять и ждать гостей к обеду,
И выходя из клуба вечерком
С приятелями продолжать беседу
До переулка, улицы, угла,
Где башни тень высотная легла.

1996

***

Р_Л

Ее очертанья не строги,
Ни мне, ни тебе не чета
И вечно плохие дороги,
И вечно кругом нищета,

Базары, и брички, и лавки,
Гудящий и пьющий народ,
Цветные закатов заставки,
За каждым углом поворот

Такие у ней пейзажи!
Такие у ней типажи!
Такие миры и пропажи,
Такая печаль у межи,

Что в будущем повести эти,
Листая экраны, читать
Заставят когда-нибудь дети
Родителей. Вспомнить опять

Заставят, сюжетом задеты,
Про сани, подпруги, пургу,
Грядущего скрыты сюжеты,
Но этот прочесть я могу.

1999

Советский производственный роман
Он – инженер, она библиотекарь
Завод или НИИ, борьба за план.
Он молод, одинок. У них – роман,

Приятель-токарь, дедушка-аптекарь,
Из главка атакует ретроград,
Заступник из обкома, бюрократ
С завода-смежника, соперник из горкома,

Его общага, проводы до дома,
Соседи, во дворе идет гульба,
Зима, весна, за качество борьба,

По вечерам каток иль патефон,
Соседнего завода стадион,
Зав. пятым пунктом, – образуют фон

Романа, коего конфликт центральный –
Вокруг котельной или радиальной
Дороги, стройки, или техноло-
Гии, или вокруг парткома,

Конфликт банален, фабула знакома,
Тяжелый том – почти что полкило.
До дрожи пробирает нас зевок.
В архипелаге сов.литературы
Провинциальный этот островок
Освоили профессора, да дуры.
Он обречен, забвение грядет
Кому читать такое в ум придет?

С утра налей пивка и не спеша
Перелистай, страницами шурша.

В парткоме, где макет карандаша
Полуметровый смежников подарок
Лежит в гробу стеклянном, хороша
Союза карта. Свет в окне неярок

Медлительно напольные часы
Бьют пять часов. Собрание в разгаре
Ремонт путей, нехватка колбасы,
Снабженец выступал в румынской паре
Кримпленовой. Вопросы... Ты куда?
Ты подожди, осталась ерунда.

Повестка дня, заслушали, решили...
Парторг, дымя, звонил в горторг, в горком...
Графин, толкаясь, с шумом осушили,
Поспорили о Маркесе. О ком?
Ну, молодежь, нашли, етить, о ком...

Партком закончен. Город колбасы
Подкинет к празднику (берем в ремонт часы
Вокзальные. Берем почин – ремонт
Трамвайного депо. Берем на понт.
Могли бы починить и горизонт...

Партком, перелицованный в профком
Редактором, и автор принимает
Поправки, потому что понимает
Почем успех и колокол по ком.

Еще до первой строчки, до всего,
Со всем согласен, в положенье входит,
Протянутую руку жмет, выходит
Опять, как ни крути, а по его...

Он знает, что редактора мечта
Прославить свой завод, рабфак и школу
"Побольше бы таких, из комсомола,
Зеленых, честных, – старым не чета!
Тебя в июне, если доживу,
Пошлю на слет писателей, в Москву!"

....

Не объяснить смышленой детворе,
Как из графинов жадно воду пили
Как леденели ветки в ноябре,
Когда, поддав в беседке во дворе,
Колоннами мы с песней выходили.
Как смежники все время подводили,

Когда четвертый был в календаре
Квартал иль квАртал. Что такое план,
ОТИЗ, приказ, заказ, доска почета
Субботники, почин, вобще – работа

По выходным, отгул, прогул, роман,
Советский производственный,
Про что там?..

1999

"Эй, жена! – кричу, – смотри-ка, был дураком
Дурак, а теперь в новостях что ни день маячит..."
"Успокойся, – она говорит, разводя кипяток молоком, –
Дураком и остался. А вот для тебя ничего не значат,
Видно, ум, везенье, протекция. Если ты,
Лежебока, увалень, решивший стареть до срока,
Будешь пялиться с рассвета до темноты
В этот мир за окном, а не бежать, лежебока,
К тем, которые на морозе, падая и скользя,
Пламенея в лучах восхода, темнея в лучах заката,
У ворот дворца толпятся, чувствуя, что нельзя
Упускать возможность сделать страну богатой
И властям воспоспешествовать в этом желая, хороших для них вестей
Не жалея, и рецептов один другого чудесней,
Про платежеспособный спрос, что от лювби властей
К населенью может и должен расти, но не растет, хоть тресни,
Возлагают к стопам; если этих твоих там нет,
Значит вновь отложили, опять поменяли сроки
Небеса. На-ка, выпей. Кстати, нас с тобой на обед
Звали в среду эти твои, как и ты, – лежебоки".
Я смотрю в окно. Короток зимний свет.
Вечереет, теплеет, начинается, вроде, вьюга.
На окне зеленеет цвет, на столе – отчет, перевод, выводок дискет.
Выключаю компьютер, бормоча:"Не подавите друг друга"...

январь 2000 г.