Поправка к предыдущей части (когда буду переносить на пмж из рубрики “Новые поступления”, исправлю): доля золота снизилась с 70% в 1948 до 64 в 1963 году – не во всех золотовалютных резервах центробанков, а только в ликвидных.

Итак, Кеннеди как следует взялся за бизнес. Надо сказать, что к 60-му году Эйзенхауэр стал самым старым в истории Америки действующим президентом. Атмосфера благодушия, характерная для 50-х, сменилась нетерпением. Общество ждало перемен и жажадало “действий”. В 57-м взлетел наш спутник, прошла умело оркестрованная ВПК-шниками истерия. Чуткая экономическая наука оказалась тут как тут, озвучивая заблуждения толпы.

Кейнсианец Гэлбрейт суммировал эти заблуждения и изложил их захватывающим псевдо-экономическим языком в своем “The Affluent Society” (1958, бестселлер).

Страна себе потихоньку процветает. Американцы впервые после 29-го года живут одновременно в условиях мира, роста, отсутствия инфляции и низкой безработицы. Успешно преодолевается сегрегация, ведь негритянская семья – образец трудовой этики. Мир безопасен. СССР скалит зубы из-за надежного железного занавеса. (Добавлю от себя: более того, в трупном смраде, который сорок лет тянул с-под шестой части суши, советологические и кейнсианские носы вдруг различили запах реформ). Восстановлена конвертируемость важнейших европейских валют. Торговые нации буквально купаются в ресурсах, поставляемых трудолюбивыми колониями. Скорее всего, экономические проблемы больше никогда не будут серьезно угрожать свободному миру.

Да, такое мироощущение можно понять. Особенно, если принять во внимание наличие старика-президента, который в ответ на чудовищное давление мог себе позволить сказать: “Я тоже хочу знать, что находится на обратной стороне Луны, но я не буду платить за то, чтобы узнать это в текущем году”.

Гэлбрейт, а с ним и вся экономическая рать будущих советников Кеннеди не понимали связи между скупердяйством Эйзенхауэра и процветанием США. Эпоха и личность Эйзенхауэра заслуживает отдельного рассказа, более подробного, чем справка-объективка. Замечу лишь, что непонимание было взаимным. Кейнсианцы тоже имели мало шансов быть понятыми первым лицом страны. Эйзенхауэр, происходя из крепкой трудовой семьи, при мысли о дефиците бюджета испытывал... чтобы вы думали? Страх. Что и выразилось в соответствующем министре финансов.

Но кейнсианский ум с презрением отвергает бережливость и трудолюбие, считая их “замшелыми”, “узкими”, “не вдохновляющими”, “непрогрессивными” качествами. Когда победил Кеннеди, они поняли: сейчас или никогда. Ведь если дни нищеты и тревоги позади, если 77 из 100 семей имеют автомобили, если экономика все “сама” производит, настает время для перераспределяющего государства. “Что нужно людям?“ – задает себе глубокомысленный вопрос полный благоглупостей интеллектуал. “Что купит публика?” – хищно спрашивает советников политик.

Публика хотела космос, армию, нести американский свет в кенийские деревни. Но при этом публика хотела праздника жизни, – чтобы “задачи обеспечения полной занятости и полного использования ресурсов не повергались бы опасности вследствие неразумной ограничительной кредитно-денежной политики”.

И вот, публика все это покупала. Но, как выяснилось не вся.

Будущий любимец нации и мира, самый известный и популярный американский президент победил большинством в 120 тысяч голосов при 69 млн. проголосовавших. На его стороне была левоватая, а иногда и просто левая пресса и интеллигенция Восточного побережья. Политическая машина, которую жестко и эффективно вел его брат Роберт, была совершенной. И тем не менее. 69 миллионов, 120 тысяч.

Какой, однако, поворотный пункт на историческом пути этого чудесного народа. В самом деле: за четыре года до того благодарно отдали Эйзенхауэру победу большинством в 10 млн голосов, а через 30 лет после этого дважды (!) проголосовали за Клинтона – нечто среднее между простаком-Немцовым и клоуном-Блэйром (от перестановки прилагательных суть не меняется). Я вот думаю, как это так Бог уберег мир от клинтонов с блейрами в эпоху Кореи, противостояния Чжоу Энь Лая и Чай Кан Ши в Формозском проливе и Суэцкого кризиса...

6 января 1961 года Хрущев выступил с большой речью о национально-освободительных движениях как главной арены борьбы социализма с миром капитала.

12 апреля у нас Гагарин сказал “поехали”.

20 апреля у них был большой шум: “Do we have a chance of beating the Soviets by putting a laboratory in space, or by a trip round the Moon, or by a rocket to land on the Moon, or by a rocket to go to the Moon and back with a man? Is there any other space programme which promises dramatic results in which we could win?"

19 апреля последовал провал американского десанта в Заливе свиней. 1 мая Кеннеди утвердил Меморандум о начале “акций” во Вьетнаме (был, естественно, и советник, певший, “it is very important that the government have a major anti-Communist victory to its credit. In Vietnam the odds are still in our power".

Кончилась эра великих политиков. Началась эра пи-аровских шутов.

Ну а что же мой забытый МВФ? Что платежный баланс? Что бизнес?

В начале 1961 года состоялся антитрестовский процесс над электротехнической промышленностью. Это все тоже заслуживает отдельного рассказа, здесь скажу лишь, что семеро высших должностных лиц General Electric и Westinghouse отправились в тюрьму. В 1962 году атаке подверглась черная металлургия. Выявился стиль. Wall Street Journal спохватился: что это за демонстрация голой силы? Что это за вымогательства? Что это за запугивание? Что это за использование секретных агентов и провокаций? Это у нас что, так теперь всегда будет?

Ответы не заставили себя ждать.

Первое послевоенное падение фондового рынка (1962, так и не оправился до самого Рейгана). Первые угрозы переполнения долларами заграницы (1962, перманентый кризис, крушение международной финансовой системы в 1971 году). Первое бегство американцев в чужие акции и, в поисках процентного арбитража, в чужие облигации (рост с 1960 по 1963 год в два (!) раза). В 1963 начались дебаты по поводу налога на покупку ценных бумаг нерезидентов (знаменитый IET – Interest Equalization Tax). Они продолжались 9 месяцев и в 1964 году закон о введении 15-процентного налога был принят. Американские частные портфельные инвестиции за границу испуганно упали на 40 процентов, но в 1965 году в законе были найдены дыры и инвестиции выросли опять. Потом дыры латали, проковыривали и опять латали. Итогом этой бурной деятельности стало утроение объемов вкладываемых за границу частных американских денег и выход на уровень 1,2 млрд в год, пока в 1970 году это уже без всяких налогов административно не придушили. Еще один итог – возникновение рынка еврооблигаций, деноминированных в долларах, и соответствующее перемещение международных сделок из Нью-Йорка в Лондон.

Там были еще достойные придумки вроде попытки брать 100 долларов с американцев, желающих поехать за границу (всерьез обсуждалось, чуть не ввели).

Ничего не помогало, проклятый дефицит рос и рос. Росли и ожидания девальвации переоцененного доллара.

Теоретики напряглись и выдали: “Денежная масса, находящаяся в обращении в США, больше не определяется золотым стандартом. Она полностью контролируется Федеральным резервом без всякой связи с золотом. В конце концов, США смогли наладить регулирование своей внутренней кредитно-денежной системы. Мы должны добиться регулирования денежной системы в международном масштабе”. Это Alvin Hansen, 1964 год. Он же: “Космическое пространство завораживает. Его освоение как спорт намного превосходит скачки и футбол и, конечно, предоставляет большие возможности для научных исследований и технического прогресса”.

Этот автор “Путеводителя по Кейнсу”, одержимый идеей “глобальной нехватки денег” (одного этого достаточно, чтобы перейти в разряд шарлатанов) гальванизировал бредовую идею Кейнса о создании всемирных денег. “Эмиссию этих новых денег осуществлял бы подлинно Международный центральный банк, который не был бы просто кредитным учреждением типа сберегательного банка, предоставляющего кредиты из средств, вложенных в него, каким в настоящее время является МВФ”.

Я тут должен извиниться перед читателем. В прошлом году, рассказывая направо и налево про currency board, или влютный комитет, я вдруг понял, что идея печатать деньги, обеспечивая их хоть чем-то, кроме протянутых рук и вытаращенных глаз честных центральных банкиров, многими воспринимается в России как опасная экзотика. А сейчас достал с дальней полки этого дурака Хансена и вижу: всю скорбь мира оказывается можно ликвидировать, выдавая кредиты не из имеющихся средств, а из желания их выдавать, подкрепленного, конечно же, профессорским любопытством ”а как там, на звездах, тоже центральные банки есть?” Так что не только российский читатель, но и американский писатель бывает дремуче невежественным.

Золото вызывало острую неприязнь. Здесь тоже реализовалась стандартная кейнсианско-большевистская схема.

Мы все очень хорошо придумываем тут вам, по науке. Потом запускаем. И все идет хорошо. Но вот, начинает что-то не так идти Так все было хорошо задумано, если бы не – далее подставляйте, кому что нравится. Золото, движение капитала, право голоса, право собственности. То, что мешает, нужно регулировать, если нельзя сразу отменить.

Подчеркну, что речь идет об определенной логике выбора. Если вы по этой ветке пошли, то в рамках этого выбора никаких больших продвижений не ждите – так и будет “не езда, а ерзанье".

В случае же с золотом, у регуляторов (как сказал Найшуль, социалистический комплекс состоит в том, что беспокойное сознание ищет, где бы жизнь подкрутить, где бы еще для общей пользы подрегулировать), так вот, у регуляторов еще с 20-х годов образовалось то, что их оппоненты назвали "аурофобией” – такая вот философская неприязнь, как у советской власти к свободной купле-продаже иностранной валюты.

В 1967 году сессия МВФ, проходившая в Рио-де-Жанейро, приняла решение об эмиссии специальных прав заимствования, или СДР, от SDR – Special Drawing Rights (специальные права деньги рисовать - шутка). Первоначально СДР имели фиксированное золотое содержание – 1 СДР = 0,88 грамм, но затем от него отказались и стали считать по корзине валют с фиксированными на период весами. Это – резервная и счетная денежная единица, полностью кредитной природы. Резервная – означает, что центральный банк может против нее домашних рублей подпечатать, так же как против долларов или золота. Счетная – это означает, что свои собственные резервы МВФ решил в этой, корзинной, деньге считать. СДРов столько, сколько капитала у МВФ. СДРы можно решениями МВФ “распределять" между странами. С 1970 года прошло 6 таких раздач-размещений СДР на сумму $22.4 млрд.

Подробнее об СДР см. на сайте www.imf.org по адресу www.imf.org/external/pubs/FT/usrgsdr/USERCON.HTM

А что же золото?

В марте 1968 года прекратил свое существование золотой пул, созданный американцами из ведущих в экономическом отношении стран для поддержки цены золота. Одновременно было объявлено о введении двухъярусной цены золота – по расчетам между центральными банками и правительствами и свободная – для частных сделок.

Механизм сделок своп (сделки между центральными банками в пределах согласованных объемов) также не помог. Получая фунты, марки и лиры в рамках этих “централизованных обменов ликвидностью”, ФРС тут же бросалась скупать доллары в надежде предотвратить требования продажи золота со стороны держателей американских денег. Ко времени “Ч” ФРС оказалась чистым должником стран-участниц соглашений своп (порядка $3 млрд.)

Не помогла и отмена в марте 1968 года положения о 25-процентном обеспечении эмиссии банкнот золотыми сертификатами – свидетельствами о депонировании золота в Казначейство США ( до этого норматив обеспечения уже снижался – в 1945 г.– с 40 до 25%).

Золота все равно не хватало – несли доллары проклятые иностранцы, требовали желтый металл. А он, проклятый, таял на глазах. Ну и пришлось его отменить.

15 августа 1971 году наступил момент истины.

Но я опять все, что наметил, рассказать не успел, так что – до следующего четверга!